Сказки, сказки. Сказки... Был я когда-то малышом, сидел дома, читал книжки и смотрел в окно. В книжках жили веселые поросята и гномы, по небу летали драконы, злые волшебники докучали героям, но в конце сказок все веселились, играли свадьбу, находили сокровища, и добро побеждало зло. А за окном шла другая жизнь. Над городом то и дело проносились военные самолеты, толпы пролетариата брели на работу, меж ними шастали нищие и тайные агенты, а когда наступал вечер, на улицах появлялись банды подростков, избивавшие и грабившие прохожих. Я видел измученных, уставших от жизни людей. Они пили, трахали своих и чужих жен, истязали детей, с проклятиями поднимались с постели и боялись смерти лишь потому, что их грядущий ад был страшнее настоящего. Но правда не сразу открылась мне. Поначалу я решил примирить два этих мира – реальный и выдуманный. Зачем? До сих пор у меня нет ответа.
Когда я подрос, родители отдали меня в школу. Мои опасения подтвердились: я оказался среди тех, кого видел в окно. Я преуспевал в учебе, но избегал компании одноклассников, чем снискал их презрение и вражду. Вокруг меня сжималось немое кольцо ненависти и, однажды, оно прорвалось – извне. Недруги набросились на меня, когда я выходил из школы. До сих пор помню их искаженные злобой лица. Они колотили меня кулаками, кусали и царапали, пытаясь нанести хоть какой-то вред. Побитый, я приплелся домой, родители бросились в школу, задымил скандал. Отлеживаясь с синяками, я страдал не от боли, а от разочарования и обиды: почему никто не пришел мне на помощь? Разве такое случалось в сказках?
Я не собирался сдаваться и отправился на розыски сказочной страны, той самой, где торжествует справедливость. Я бродил по двору, заглядывал в подвалы, обходил помойки и пустыри – разыскивая меня, родители сбивались с ног. Меня ставили в угол, угрожали ремнем, лишали мороженого, но я терпеливо сносил наказания и не терял надежды на то, что, вот-вот, за тем углом, встречу Белоснежку в компании гномов или, на худой конец – людоеда или ведьму. Это продолжалось долго, очень долго, но однажды я понял, что никакой сказочной страны нет. Есть только город, этот город, и больше ничего.
Тогда я зауважал сказки. «Они придуманы для того, чтобы скрасить нашу серую жизнь», – решил я, забросил поиски и погрузился в чтение. Но главный удар ждал меня впереди.
Как-то раз, проходя по набережной, я наткнулся на тощего, долговязого старика. Звали его Огненный Ерик. Он сидел, загадочно развалившись на скамье, забросив ноги на здоровенную банку с формалином, где плавали тускло-серые, как он утверждал, «его» мозги. Таким способом старикан пытался вышибать из прохожих мелкую монету. Клянусь своей красотой, он не заработал на этом ни гроша. На его ногах, поверх полосатых чулок, красовались старомодные, невероятно начищенные, украшенные пряжками, туфли. Собственно, эти туфли и сбили меня с толку: ни больше, ни меньше, я принял старика за сказочника, наподобие Оле Лукойе. Его нелепое одеяние дополняли короткие брюки, кургузое пальтецо и длинный шарф, куда старик прятал красный, не то от холода, не то от выпивки, нос.
Я подошел и сел рядом. Слабая надежда всколыхнулась во мне. Старик бросил на меня безразличный взгляд и, словно прочитав мысли, фыркнул и отвернулся, не сказав ни слова. Тогда я достал из кармана школьный завтрак – бутерброды с колбасой – и положил их рядом на скамью. После недолгой паузы, Ерик с достоинством принял подарок.
Так началось наше знакомство. Время от времени, я шел туда, где сидел старина Ерик со «своими» мозгами. Беседа начиналась с какой-нибудь ерунды, но стоило Ерику разговориться – и я узнавал потрясающие вещи. Например, как при помощи дрожжей, сахара и перегонного куба приготовить ужасающей силы эликсир, способный разнести в прах любое семейство. Или как долго-долго обходиться без денег. Или как правильно выбирать себе жену. Я слушал его часами. Мое внимание нравилось Ерику, он говорил искренне, увлеченно. Но однажды черт потянул меня за язык, я пришел, выложил бутерброды и сказал:
– Что-то давно не слышал я сказок...
И – все. Ерик заткнулся. Мне с трудом удалось его разговорить.
– Ты хочешь услышать сказочную историю? – зловеще прошипел он.
Деваться было некуда. Я честно признался, что принял его за сказочника и с самого начала ждал от него детских сказок, а не житейских историй.
– Бедный малыш, – опечалился Ерик, – ты так мал, а в голове твоей уже полно грязи. Знаешь ли ты, кто пишет сказки? Может быть, дети? Нет, сказки пишут взрослые, пожившие на свете люди. А скажи мне, сядет ли обремененный семьей и долгами человек за столь легкомысленное и дешевое ремесло? Найдется ли у него время, чтобы писать про каких-то там поросят или гномов? Нет, нет и еще раз – нет! Наверняка, то будет никчемный, не преуспевший в жизни глупец возвеличивающий свое ничтожество. Знаешь ли ты судьбу сказочников? Читал ли о них самих? Растратчики, выпивохи, придворные льстецы, безумцы, коротавшие дни в сумасшедшем доме! А были и такие, наподобие Бесноватого Оскара, что отсидели в тюрьме. Сказки? Что написано в них? Убийства, обман, распутство, ложь! С юных лет люди пьют эту отраву. Говорящие свиньи, оборотни, ведьмы, летающие по небу... Ожившие мертвецы?! Сроду не видел, чтобы мертвец сделал что-нибудь плохое. Знаешь, почему взрослые пишут об этой белиберде? Да потому, что считают детей такими же убогими кретинами, как и они сами!
Ужас охватил меня.
– Не веришь? – сердито проворчал Ерик. – Тогда послушай сказку про Красную Шапочку. Ей-ей, малыш, честное слово, не я ее придумал.
Он прокашлялся и начал язвительным тоном:
– Жила-была на свете Красная Шапочка – маленькая хорошенькая девочка, такая хорошенькая, что другой такой не было на свете. Матушка души в ней не чаяла, а еще больше любила ее старенькая бабушка. Так говорится в сказке, сынок, да я не очень-то этому верю, поймешь сейчас почему. Однажды ее мать напекла лепешек и сказала: «Сходи проведай бабушку. Я слышала, что она больна. Снеси ей лепешку и горшочек масла». Красная Шапочка сразу пустилась в путь, пошла к своей бабушке, что жила в другой деревне. А идти туда следовало через лес...
Знаешь, малыш, будь я на месте ее мамочки, так сам бы отнес еду больной старушке, а не посылал маленькую дочку в лес, где наверняка полно диких зверей и извращенцев. Да стоило ли отправлять бабушке еду? Возможно, у нее кончился инсулин, и она валяется в диабетической коме – в таких случаях нужны лекарства, а не какие-то лепешки. Ну... То ли мамаша хотела совсем избавиться от своей дочки, то ли ждала дровосеков... – словом, не знаю. Но отправлять бедную малютку к бабушке, которой нужен доктор или священник, я бы не стал, будь у меня хоть капля любви к престарелой мамочке и маленькой дочке.
Так началась эта грязная история. Знаешь, что было дальше? Красная Шапочка забрела в лес и повстречала там волка. Нет, не из тех, что рыщут по лесу и пахнут псиной. То был особый волк, знавший толк в разговоре и предпочитавший всяким лесным тварям рагу из нежных девичьих попочек в сметане. Что ни говори, волкам полагается охотиться на кроликов, а не заводить знакомства с юными леди.
Так вот, без труда волк выведал у глупой девочки, куда и зачем она идет. Конечно, он мог бы разорвать ее на месте, но я говорил: то был особый волк. И ему не откажешь в уме: он быстро смекнул, что для начала можно перекусить старухой, а девчонку оставить на десерт и пустился бегом к бабушке, не забыв уведомить об этом глупую Красную Шапочку.
А что же она? Повернула назад, бросилась звать охотников? Нет, мой друг, нет. Она, как ни в чем не бывало, продолжила свой путь, забавляясь тем, что срывала орешки, бегала за бабочками и делала букетики. Так написано в книжке, малыш. Ей, как видишь, дела не было до бабушки – иначе бы она позвала на подмогу.
Кстати, а с чего это бабушка поселилась в такой глуши? Наверняка, на то есть причина, малыш, и мы ее отыщем – ей-ей, честное слово. Да чего тут искать? Итак ясно. У мамочки с бабушкой были свои счеты. Так что, живи они по соседству, красношапочкина мамаша наверняка бы попыталась избавить бабушку от домика – из него могла получиться неплохая летняя кухня, или избавить домик от бабушки – что ей, пославшей на гибель малолетнюю дочь!
Кроме того, бабушка, не старая дама, еще не теряла надежды встретить принца на белом коне – вдовствующего герцога или разведенного генерала – тем более, что они то и дело охотились в ближайшем лесу. Не раз она представляла, как разыграется буря и на пороге своего домика она увидит до нитки промокшего, с огненным взором, квадратным подбородком, богатого, покладистого, непьющего и не играющего в карты мужчину. Жаркий камин, похлебка с приворотной травой и наутюженные простыни должны были завершить дело. Увы, как назло, погода стояла отменная, князья и герцоги ночевали под открытым небом, а потому, настроение у бабушки было скверным. Вот она и решила прихворнуть.
Прибежав к дверям бабушкиного дома, волк отрекомендовался Красной Шапочкой, и бабушка, не поднимаясь с постели, пояснила ему, как открыть защелку. Здесь следует признать одно из двух: либо волка по дороге кастрировали, либо голос Красной Шапочки напоминал волчий. Впрочем, быть может, спросонья бабушке показалось, что к ней припожаловал долгожданный граф. Так или иначе, финал тебе известен: волк открыл дверь и слопал бабушку. Покончив со старухой, он повязал бабушкин чепец, надел ночнушку и улегся в постель. Ей-ей, малыш, честное слово, не слыхал я, чтобы волк подкарауливал жертву в постели. Но это был – да-да, ты уже знаешь – необычный волк...
Когда приперлась Красная Шапочка, волк уже был, что называется, на взводе. Исказив голос, мерзкая псина сказала бедняжке: «Лепешку и горшочек поставь на сундук, а сама иди ляг со мной». То ли Красная Шапочка никогда не видела свою бабушку, то ли ей все равно было, к кому лезть в постель, но... Словом, так она и сделала: сняла платьице, залезла под одеяло и начала задавать свои глупенькие вопросики. Но волк к тому времени так возбудился, что, не дожидаясь, когда Шапочка скажет: «А вот этого, бабушка, у вас раньше не было!» – бросился на бедное дитя.
Не плачь, все кончилось хорошо, малыш. Охотясь на глупых уток, мимо проходил генерал. То был настоящий рубака, не раз ходивший в рукопашную и нюхавший порох не из табакерки. Услышав крики девочки, он быстро смекнул, в чем дело, сбросил с плеча ружье и поспешил на помощь.
Выбив пинком дверь, старый вояка увидел вздымавшийся волосатый зад и, зарядив промеж волчьих окороков две кованых пули, спас если не честь, то, по крайней мере, жизнь непутевой крохи. Все кончилось хорошо, малыш. Генераловы слуги вспороли парализованному волку живот, достали бабушкины останки и похоронили их во дворе. Волчий живот набили камнями и зашили тупой иглой, после чего полуживого, распыляющего запах вивисекции волка оставили встречать муки смерти.
Генерал сделал все, чтобы мрачное происшествие изгладилось из памяти Красной Шапочки, и, первым делом, отправил ее в Диснейленд. Они стали большими друзьями, богатый генерал ни в чем не отказывал своей любимице, а когда она достигла совершеннолетия, предложил ей руку и сердце. После свадьбы они остались одни, и в стеклянных глазах волка, из которого-таки сделали чучело, отразился первый чистый поцелуй влюбленных.
Вот и вся история. Мораль ее такова: волкам не следует охотиться там, где гуляют маленькие глупые девочки.
– Какая страшная сказка! – воскликнул я и побежал прочь. С тех пор прошло много лет. Я окончил школу, университет, кое-чего добился в жизни, но никогда больше не встречал Огненного Ерика и не читал сказок. Ей-ей, честное слово.
