Такого-то месяца растакого дня, я проснулся с ощущением того, что этот тусклый свет за окном – последний свет в моей жизни. Это не слишком меня огорчило: с таким ощущением я просыпался каждое утро. Мои глаза не увидели ничего нового, и я попытался заснуть снова. Но сон выталкивал меня, как утопленника. Тогда я отправился в глубину себя.
Там, в глубине, на дне ямы, жило с полдюжины монстров. Я пожелал уродам доброго утра и покрошил им любимейшего монстрячьего корма: сушеные обложки поп-журналов. «Ешьте, монстрятки, ешьте, мои кровососики», – приговаривал я. – «Скоро ваш хозяин уедет в постоянную командировку и тогда, уже ни кто не даст вам лакомства». Услышав эти слова, они захныкали, как пойманные людоедом дети, и бросились ко мне, протягивая когтистые волосатые лапы. Они кидались на стены ямы, кричали, разбрасывали корм – это зрелище огорчило меня: ведь они были частью меня, частью моей несчастной, истерзанной души.
Не в силах терпеть все это, я отвел взгляд и устремил его вверх, туда, где в заоблачной вышине парил мой мозг. «Мозг, спаси меня», – взмолился я, но мозг находился слишком далеко и ни чего не слышал. Он шевелил зрительными стебельками, крутил слуховыми улитками, перерабатывал нервные импульсы, словом – думал.
Кроме скверного настроения меня мучила тоска. Чтоб хоть как-то себя развлечь, я напряг дар предвидения, устремил взгляд в будущее и увидел, что его нет. Столицы мира лежали в руинах. Вооруженные мечами всадники преследовали шайки растлителей и каннибалов. В клубах радиоактивной пыли, я увидел старого друга, брахмана. Не обращая ни на что внимания, он стоял, лицом на Восток, и бормотал молитвы. «Да, мой друг, мир погибнет, – мысленно сказал он. – У тебя не так много времени. Проведи его в излишествах и грехе».
Я задумался над его словами и увидел в ногах обнаженную девушку-подростка. «Лилит?» – шепнул я. Она кивнула и протянула мне яблоко. Что-то насторожило меня. Я повертел яблоко в руках и разломил его надвое. Опасность ждала внутри. На этот раз, поганец принял облик яблочного червяка. Он попытался выползти наружу, но я крепко сжал половинки.
Свершилось! Я ждал это мгновения много, много лет. «Отпусти души невинных людей!» – потребовал я. «Давай пого...» – донеслось изнутри. «Я не буду торговаться», – отрезал я, и стиснул яблоко сильней, обеими руками. «Лады, лады... – просипел он. – Брось в окно». Так я и сделал.
Тотчас, небо залилось ярким светом. Сотни огненных стрел устремились к земле – обманутые, забранные в рабство души возвращались к людям. «Еще, еще! – я кричал, как безумец. – Какой хороший день! Какой счастливый день!» Новые потоки стрел озаряли небосвод.
– Если на небе зажигаются звезды, значит, это кому-то нужно, – предостерег меня дух классика, обитавший на кухне.
– Если звезды падают, значит, они кого-то ищут, – возразил я и предложил духу выпить.
