Здравствуй, дорогая Матильда. Замирая под светом электроламп, мое вдохновение оживает лишь при виде огня живого и, обойдя легкомысленным танцем пламя свечи, летит вдаль, находя тебя в уединенных залах, когда тонкие пальцы уже вскрыли конверт и улыбка коснулась твоего лица. Утром на восточной веранде всегда прохладно, в камине потрескивают дрова, а противный садовник снова дымит папиросой под окнами, сбивая пепел в кусты изумрудного барбариса. Памятуя громы и молнии, что обрушились на голову неслуха в твоем последнем письме, я прошу о снисхождении, и смиренно напоминаю о том, что его дед, прадед и пра-пра-дед так же курили и сбивали пепел в кусты, но барбарису, как видишь, это пошло только на пользу. Поэтому, не стоит несчастному грозить увольнением, а если ты хочешь кого-либо рассчитать, то уволь конюха, потому как их у тебя два. Поверь мне, два конюха при полном отсутствии лошадей – это недопустимая роскошь.
Я знаю, дорогая Матильда, в это время года тебе особенно досаждают медведи – распухшие от военных консервов и бесконечных преферансов, они выходят из берлог и жаждут общения. Вид зимнего сада, облепленного косматыми грубиянами, может повергнуть чувствительного человека в тоску, а посему хочу напомнить тебе старый способ отпугнуть непрошеных гостей: на главных воротах замка следует прибить фуражку с кокардой или сделать надпись «Здесь живет лесник». Впрочем, первое лучше – так как далеко не все медведи умеют читать.
Я по-прежнему в заботах, дорогая Матильда. Алмазные рудники уже не приносят прежних доходов, кругом полно смутьянов, а прогулки по склонам Килиманджаро не прибавляют бодрости – годы берут свое. Я всерьез подумываю о продаже этой богатой, но порядком надоевшей мне страны и возвращении в родные края. Я истосковался по хорошим манерам, неторопливым беседам у камелька, и по той влажной туманной мгле, что приходит по утрам с моря, оседая на вечные луга. Признаюсь честно: возвращение тревожит меня. За годы, проведенные здесь, я привык к излишествам и простору, за моими прихотями не поспеть ни одному слуге. Но... могу припомнить не менее дюжины заброшенных замков в вашей округе. Помнишь, под стенами одного из них я объяснялся тебе в любви? Как быстро пролетело время, Матильда. Нынче и у развалин найдутся хозяева, но я не сомневаюсь – мы договоримся о цене.
И тогда, дорогая Матильда, письма, написанные мной за ночь, будут попадать вам в руки отнюдь не морской почтой, что даже в наш быстротечный век занимает не менее двух недель, а с посыльным, к обеду того же дня.
