– Ну, где он, твой кудесник? – Аня бросила хмурый взгляд на Кирилла и принялась раскачиваться на табурете. Студенческий роман лучшего в университете дзюдоиста-юниора и нимфы-первокурсницы переживал затяжной кризис. В который раз, утро начиналось со скандала и Аниной рвоты, Кирилл не ходил на занятия, пропускал тренировки. И много курил.
– Сейчас, будет. Он всегда вовремя, – Кирилл затянулся надцатой с утра сигаретой. – Добираться сюда долго. Нашла, где квартиру снимать...
– Так заехал бы за ним!
– Ты же мне позвонила.
– Кто он, врач?
– Нет, студент, в меде учится. Толковый парень, не то что я, пень.
– Это точно, – охотно согласилась Аня. – Пень стоеросовый.
Звонок. Кирилл тычком погасил сигарету и рванулся к двери.
– Привет.
– Привет. Проходи, знакомься. Это Аня. Алексей.
Аня окинула вошедшего взглядом. Высокий, симпатичный, не суетной. Алексей поставил на стол кожаный чемоданчик, открыл его и выложил какие-то инструменты.
– Чаю хочешь? Покурим? – Кирилл протянул Алексею сигареты.
– Лучше к делу. Что сказали в абортарии? – обратился Алексей к Ане.
– Поздно пришла, говорят. Срок большой. Аборт поздно делать. Жди еще пару недель, а потом приходи, будем роды вызывать, чтоб ребенок мертвым родился.
– Когда последний раз были месячные?
Аня беззвучно пошевелила губами.
– Не помню.
– Ну, приблизительно?
Аня пожала плечами.
– Нерегулярный он у меня. Когда как. Может, месяц назад, а может и два...
– А может, три?
– Может, и три.
– А может, и четыре?
– Ну что вы ко мне привязались?! – огрызнулась Аня. – У меня все время нарушения – и ничего. Раз, полгода не было, и ничего...
– Так дело не пойдет, – покачал головой Алексей. – Мне ее смотреть придется.
Кирилл засуетился.
– Как смотреть? Куда смотреть?
– Как обычно, куда в таких случаях смотрят, – пояснил Алексей.
– Зачем?
– Мне срок надо знать. Я могу только до двух месяцев прервать. А вдруг там все четыре? Тогда, ребята, я вам помочь не смогу. Я и так рискую, шею подставляю, а так – точно тюрьма.
– Почему? Какой срок? Ты ж говорил, таблетки по-любому помогают?!
– Помогают... – усмехнулся Алексей. – Но если срок большой, может кровотечение сильное начаться. Не остановишь ничем. Пока «скорую» вызовете, пока...
– Не дам смотреть! – из Аниных глаз брызнули слезы. – Ты же обещал: даст таблетку – и все! – Аня вскочила с табурета и, сжав кулачки, бросилась на Кирилла. – Пошли вы на хрен, я себе вены разрежу, и все! Или рожу! И без вас рожу! – Кирилл схватил ее за руки и толкнул в кресло.
– Замолчи!
Алексей невозмутимо упаковал чемоданчик и направился в прихожую.
– Ребята, мне пора.
Кирилл подскочил к Алексею.
– Подожди, посиди на кухне, я с ней поговорю. Хочешь – выпей. Там, в холодильнике.
– Ань, послушай, – Кирилл присел на корточки. – Он же врач...
– Какой он, на хрен, врач... – прогнусила Аня, обливаясь слезами. – Все вы, врачи грёбаные. Только и знаете, яйцами тряси... а потом в кусты.
– Это я виноват? Это я в кусты?! Да?! – взорвался Кирилл. – А кто тебя в первый раз на аборт возил?! Ты еще из-под другого мужика вылезти не успела! Это я должен твои менструации считать?! Тебе сразу сказали – предохраняться надо! Сказали, поставь спираль. А ты: таблетки – нет, спираль – нет... ни хрена нет!
Анна закрыла лицо руками. Кирилл снова затянулся сигаретой и пошел на кухню. Алексей спокойно пил чай. Кирилла душила ярость. Рывком он открыл дверцу холодильника, достал бутылку водки и прямо из горла выпил. Из комнаты доносились Анины всхлипы. Кирилл уперся в кухонный стол костяшками пальцев.
– Алексей, я тебя как человека прошу: сделай что-нибудь. Ты же знаешь, если эта херня на моей шее повиснет, мне батя харакири без меча сделает. Я ж в долгу не останусь. Я не святой, и ты не святой. Забыл, кто тебе помог? Надо было дело закрыть, и закрыли! И в медухе твоей ни одна мышь не узнала.
Алексей флегматично поставил кружку на стол.
– Пошли.
– Ань, хватит реветь. Послушай, что человек скажет.
Аня утерла слезы, вздохнула, поправила халат.
– Во-первых, я ни за что не отвечаю... – начал Алексей.
– Ну ладно, ладно, сами все сделаем, объясни только, как.
– О-кей… – Алексей достал из-за пазухи пластиковый пенал. – Сначала выпьешь вот эти таблетки. Часа через два заболит живот и будет давить, как будто хочется в туалет. Иди в туалет и сиди там. Будет кровь, но ты на нее не смотри. Когда боль уменьшится, сходи в душ. Потом выпьешь вот это. Запомнила? Смотрите сами: если сильно кровить начнет – вызывайте «скорую». Кровотечение – вещь опасная, от него можно ноги протянуть. А теперь, главное – меня здесь не было, а таблетки вы на улице нашли. Ясно?
– Ясно... – глухо отозвалась Аня.
– Ясно... – пробормотал Кирилл.
– Тогда я пошел, – Алексей взял со стола саквояж и вышел. Кирилл вышел следом.
– Думаешь, обойдется?
– К утру выкинет. Таблетки – зверь.
– Сто процентов?
– Ручаюсь, сработает.
– Спасибо, старина, – Кирилл попытался всунуть Алексею граненую бутылку.
– Не, не надо, – поморщившись, Алексей отвел руку Кирилла.
– Армянский, отборный...
– Не надо.
Кирилл порылся в кармане и вынул смятую купюру.
– На тачке езжай. Поздно уже. Я б тебя довез, да мне тут с ней побыть надо. Сам понимаешь.
Алексей молча засунул деньги в карман. Кирилл запер дверь. Аня сидела неподвижно.
– Выпила я таблетки. Все, разом. Дай запить.
– Щ-щас... – Кирилл принес из кухни стакан. – Как?
– Ничего. Горькие, тьфу. Я пойду прилягу.
Аня ушла в спальню. Кирилл прошелся по комнате. Чтоб еще раз? Ну, уж нет. Будем просто друзьями. Кирилл припомнил их прежние встречи. Раньше, всякая мысль об Анином теле приводила его в возбуждение. Теперь, он боялся о ней думать, видел смутно, издалека. «Блин, вот так импотентами и становятся». Любовь, так ее. Отбил девчонку у какого-то дохляка. Красивая девчонка. Глаза большие, голубые, ноги стройные. А волосы, волосы... Царица! Кирилл отмахнулся от видения. Бросил себя на пол и отжался полста раз. И еще полста раз. Только бы пронесло. Стемнело.
– Кира...
Кирилл заглянул в спальню. Закутавшись в простыню, Аня лежала на краю «сексодрома» – широкой двуспальной кровати, места их прежних жарких встреч. Он осторожно вошел в комнату, наклонился и погладил Аню по щеке.
– Кира, мне страшно, полежи со мной.
– Угу... – Кирилл улегся на противоположном краю кровати.
– Кира, ты меня любишь?
– Угу.
– Кир, дай руку.
Их руки встретились на холодном атласе покрывала, как два перебежчика – на ничейной полосе.
– Я в смысле... не только для секса?
– Угу.
– Ну что ты «угу», да «угу»... Скажи что-нибудь.
– Ань, прости.
– Да ладно. Что теперь. Вот помру, тогда прощенья и попросишь.
– Ань! Не надо, а?
– Не буду, не буду. Лишь бы пронесло.
Долгое молчание. Кирилл кашлянул.
– Ань, а может, не будем ничего делать? А? Пусть будет... что будет. Ну, не хотели. Это ведь уже второй аборт у тебя, а? Говорят, после второго детей завести сложно.
– Пусть будет... – Аня пожала плечами. – А как жить будем? Мамке – семнадцать, папке – девятнадцать. Хе-хе... ни кола, ни двора. Семья студенческая.
Кирилл хмыкнул.
– А как другие живут?
– А вот так и живут. Как черти. Вон сестра моя. Красивая была деваха. Тело – любая Венера позавидует. Таскался за ней хахаль – страшненький такой, лысый, в очках. И что? Пять лет назад, собрался он за границу, и ее звал. А она, дура, за работягу вышла. Любовь, блин, нашла, морковь. Живут сейчас в малосемейке, двое детей. Денег по жизни нет и красоты не осталось. А хахаль тот ей писал, долго писал, что все классно, он там в институте преподом работает, к себе звал. А потом узнал, что замуж вышла, и перестал.
– Батя у меня крутой, – серьезно и невпопад сказал Кирилл. – Говорит мне: «Институт закончишь, и женишься». Правда, крутой. Он кого хочешь в городе построит. Я тебе клянусь. А, с другой стороны, один я у него. Они, с мамкой, может, даже обрадуются. Он мне как-то сказал...
– А-а-й-й! – невидимая сила скрутила Анино тело. Она скатилась с кровати, неловко поднялась на ноги и исчезла в коридоре. Кирилл бросился следом. Анна заперлась в туалете.
– Ань, что с тобой? Ань, открой!..
В пьяные мозги Кирилла ворвался крик погибающего существа.
– Ма-ама... ма-ма!!! – Аня скулила, как маленький зверек. – Ма-мо-чка!
Перед Кириллом вспыхнула яркая картина – детство, полдень, он сидит во дворе. Зайчики. Книжки про зайчиков читала ему мама. Отец, пьяный, в майке и галифе, вынимает кролика из клетки, привязывает к деревянной рамке, достает нож. Удар. Кролик визжит. Кровь. Потроха. Кирилл зажмурился, но видение не исчезло. «Все, хватит... В окно!»
Вместо окна, Кирилл оказался на кухне, сделал несколько глотков из бутылки и повалился на табурет. В темноте коридора мелькнул и исчез в смежной ванной Анин силуэт. «Госп... Нет, нельзя. Только бы пронесло...»
Алкоголь – друг человека. Кирилл поднялся, наполнил стакан водкой и снова выпил. Не дурит. Вода, что ли? Кирилл налил второй. Так и есть – вода. Ну и люди. Пьют воду и косеют! Кирилл закатился истерическим смехом. Не зажигая свет, он пошарил в темноте, нащупал отвергнутый Алексеем коньяк. Неплохой коньячок. Кирилл обмяк, потер глаза. Полвторого ночи. С трудом поднялся на ноги, подошел к двери ванной.
– Ань... – Монотонное журчание воды. – Ань!
Вода, только вода.
– Анька-а!!!
– Ну, чего орешь, живая я...
– Ань... Ух-х... А я уж... Ань, как у тебя... Там?
– Нормально...
заплетаясь в ногах, Кирилл вернулся на кухню и налил еще. Закусил чем-то из вазочки. По телу разлились долгожданный покой и темнота.
Разбудил звонок. Алексей.
– Привет. Как у вас?
– Это, ну...
– Выкинула?
– Да, выкинула.
– Кровит?
– Что?
– Я тебя спрашиваю, кровит у нее?
– Я... не знаю... Спит она...
– Так вот, встань, на хрен, и потрогай. Может, она уже окоченела!
Кирилл вскочил с постели. Анна спала рядом. Он испуганно потряс ее за плечо.
– А? Чо?.. Нормально... Спать хочу... Тоже мне... – пробормотала сквозь сон Анна, – я же его еще и до постели тащила. Пьянь.
– Леш! Леш... Это... нормально все. По гроб должен.
– Это еще кто кому должен. Ну, ладно, мне пора. Пока.
– Пока. – Кирилл положил трубку.
Анна курила на балконе.
– Привет.
– Привет. Как?
– Нормально.
– Кровит?
– Чуть-чуть.
– Ань, прости.
– Хватит, а? Пьяница несчастный.
– Ань, я на тебе женюсь.
– Ага, с пьяных глаз.
– Я серьезно.
– Отстань, все будет хорошо.
